Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
— И вы будете сотрудничать с ним?
— Я не имею понятия, как гранят алмазы, и, тем более, ни на кого не работаю. Мне просто пришло в голову, что на этом деле можно неплохо заработать, если познакомиться с Робином поближе. Он за все заплатит, правда, не по своей воле.
— Понятно. — В ее глазах запрыгали чертики. — Вы рассчитывали шантажировать его.
Его брови слегка приподнялись и придали лицу насмешливое выражение.
— Не совсем так. Точнее, совсем не так. Я в некотором роде идеалист. Что-то вроде борца с несправедливостью. Ну почему у Грейнера должно быть столько бриллиантов, если у меня их нет. А если хоть часть из ваших рассказов о нем соответствует действительности, то это просто вопрос чести. Потому я и послал телеграмму.
— А если Родни сам ответил ему?
Саймон улыбнулся.
— Не думаю. Я сопровождал их до тех пор, пока к ним не подошла парочка в штатском, что-то предъявила им и увезла обоих. Судя по выражению лиц, дельце у них не выгорело, и на телеграмму они ответят еще не скоро.
— Но вас могут опознать.
— Сомневаюсь. Там было слишком темно. Я сам могу опознать только отметины, которые я им оставил, кроме того мое лицо скрывала надвинутая на лоб шляпа. Нет, попробовать стоит.
Он встал и оказался с ней лицом к лицу, положив руки ей на плечи.
— И хватит нервничать. Конечно, трудно это выкинуть из головы, но постараться стоит. Утром нам еще много работать.
— Джорис говорит, что мы вам очень обязаны.
— За то, что выполнил свою работу только наполовину? — легкомысленно заметил Святой.
— За то, что вы такой практичный и уверенный в себе. Когда вы нам пришли на помощь, вдруг появилась надежда. В вас есть что-то такое…
Она смотрела ему в глаза, слегка запрокинув голову, и была так близко, что он ощущал тепло ее тела. Непроизвольно и сердце его забилось чаще, но голова была ясной. Саймон улыбнулся; она неожиданно отвернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты. Святой достал сигарету, с минуту постоял неподвижно, потом направился к зеркалу и бесстрастно осмотрел себя.
— Тебя соблазняют, — заметил он вслух.
И вспомнил, что его «Гирондел» остался перед отелем. Не мог же он стоять там всю ночь, при этой мысли он нахмурился, виня себя в упущении. Но что поделаешь, слишком много событий произошло в этот вечер, слишком много забот они принесли, и многое еще нужно было обдумать. По счастью, ему удалось снять гараж заранее, так что Святой открыл дверь и снова сбежал по лестнице.
Площадь уже опустела — Санта-Круз затихал рано, по одной-единственной убедительной причине — делать было совершенно нечего. Саймон сел в машину и направился к Калле Кастильо. Он ехал медленно, чувствуя легкое урчание мощного мотора, зажав сигарету в уголке рта, пальцы слегка касались руля. Все это действовало успокаивающе, у него было такое ощущение, что машина идет сама, без малейшего вмешательства с его стороны. Вначале он собирался только поставить машину в гараж, но проехал мимо, даже не обернувшись. «Гирондел» направился по шоссе Ла Лагуна в сторону дома Робина Грейнера.
Саймон Темплер начал мурлыкать себе под нос нечто созвучное с рокотом мотора. Свежий ночной воздух приятно освежал лицо. Довольная улыбка не сходила с его губ.
Возможно, он был немного сумасшедшим. Если так, то это началось не вчера, и уже было слишком поздно горевать об этом. Ведь его кредо было — удача не ждет, и все, что он делал до сих пор или еще собирался делать, только укрепляло устои этой веры. Он просто обязан был навестить Робина Грейнера. И в этот момент Святой чувствовал себя свежим и бодрым, как после холодного душа, а короткий, но многообещающий эпизод на обочине только раздразнил его аппетит. Зачем ему ждать, пока какой-нибудь испанский лодырь займется этим делом, сулившим немалую выгоду?
У него пока не было ни одной толковой идеи, а вместо плана — чистый лист бумаги, на котором под влиянием обстоятельств или интуиции предстояло появиться существенным его деталям. Святой всегда был готов к любому повороту судьбы, это его даже забавляло…
Улыбка тронула его губы, когда он узнал место, где Джорис Ванлинден так удачно ввел его в курс дела; затем ему удалось вовремя затормозить, чтобы спасти жизнь патрульных — пары гвардиас ди асальто, которые выскочили на дорогу перед самым радиатором и жестами приказали ему остановиться. Осмотревшись, Саймон обнаружил, что дорога просто кишит гвардейцами всех форм и размеров. Тут были и черные треуголки гвардиас сивилес, а в темноте поблескивали затворы карабинов. В Испании существует множество видов гвардиас по разным профилям полицейской работы, и всем казалось, что у этого слова нет единственного числа, так как увидеть их можно было только парами — парейас. Даже учитывая это, Святой был поражён необычным скоплением, а тем временем гвардейцы, которые остановили его, приближались к нему с обеих сторон машины. Свет карманного фонаря ударил ему в лицо.
— Куда вы направляетесь? — отрывисто спросили его по-испански.
— Навестить приятеля. Он меня ждет, — на этом же языке ответил Саймон.
— Байе Астед.
Святой вышел из машины, другой гвардеец обошел машину и воссоединился со своим напарником. Это было похоже на воссоединение сиамских близнецов. Один из них быстро обыскал его, Святой с облегчением вспомнил, что раз он покинул отель с самыми невинными намерениями, то не потрудился захватить пистолет. Единственным его оружием был метательный нож, прикрепленный ремнем к левой руке, но обыск не отличался особой тщательностью, и тот не был обнаружен.
— Су документасьон?
Саймон предъявил свой паспорт, который был изучен и возвращен назад.
— Туриста?
— Си.
— Буэно. Сига астед.
Святой почесал затылок.
— Что там случилось? — полюбопытствовал он.
— Вас это не касается, — ответила говорящая половина пары недружелюбно и отступила в темноту.
Саймон вновь сел за руль и тронул с места. Конечно, — размышлял он, — спасение Джориса Ванлиндена прошло несколько шумно, как ему вспомнилось, в конце даже прозвучала пара выстрелов, которую, несомненно, можно было услышать издалека. Но скопление гвардиас на таком пятачке было бы явно не пропорционально событию, даже если руководство считало, что чем больше полиции на месте преступления, тем больше вероятность предотвращения другого преступления. Он ломал голову, стараясь воскресить в памяти детали, которые могли ускользнуть от него, но тут увидел длинную беленую стену, которой ему настоятельно советовали опасаться, и та временно отвлекла его от других проблем.
Через сотню ярдов он остановил машину в самой узкой части дороги. Святой заглушил мотор, погасил фары и вышел из машины. В середине стены находились ворота, совершенно глухие, так что заглянуть внутрь было просто невозможно. В нижней их части была небольшая калитка. Саймон обследовал ее при свете карманного фонаря размером не больше авторучки и с трудом разобрал надпись на потемневшей медной пластине «Лас Марипозас». Это был дом Грейнера.
Он прошелся вдоль стены, а когда она закончилась, перелез через сетчатую ограду примыкающего к дому луга и зашел с другой стороны, таким образом обойдя вокруг и снова оказавшись на дороге. Все это время стена ни разу не прервалась, на несколько футов возвышаясь над его головой. Да, на лицо были все признаки хорошо организованного преступления, а Саймон Темплер всегда одобрял хорошую подготовку даже у негодяев. Они вносили в его жизнь необходимое разнообразие.
Само здание стояло в углу прямоугольного двора, так что один из углов окружающей его стены был образован стенами самого дома. Единственные проемы в этой стене были образованы двумя или тремя зарешеченными окнами на верхнем этаже. Кроме этих небольших амбразур стены, выраставшие прямо из земли, возвышались на тридцать футов без единой щели, за которую можно было зацепиться. Проникнуть в дом таким путем было невозможно. Он вернулся назад и исследовал стену со стороны примыкающего луга. После того как ему удалось дотянуться до вершины изгороди, Саймон почувствовал под руками сплетение колючей проволоки. Человеку пониже ростом пришлось бы подпрыгнуть, чтобы зацепиться за гребень, в результате его ладони превратились бы в кровоточащие ссадины. Саймон снял туфли, поставил их на гребень забора и, зацепившись за них, подтянулся на руках. Его взгляду открылась тонкая медная проволока, натянутая на кронштейнах восьмидюймовой высоты и с небольшим наклоном наружу, что делало ее практически невидимой до тех пор, пока он едва не уперся в нее носом. Расставь он по-другому свои туфли или будь чуть более неуклюжим, то неизбежно бы задел ее. Внимательно осмотрев ее, Святой осторожно опустился на землю, достал туфли и снова надел их.
Конечно, назначение проволоки было ему пока неясно, но вид ее ему не понравился. Она не была достаточно прочной, чтобы удержать кого-либо от проникновения внутрь, и даже не была колючей, но установленной так, что невозможно было перелезть, не зацепив ее. Скорее всего она была связана с сигнализацией, или же по ней протекал электрический ток, Саймон был твердо уверен, что проволока оказалась там не ради забавы. Он все больше уважал организаторский талант Робина Грейнера, что тем не менее не лишало его присутствия духа.
